"Все мы песни перепели" (из русского народного песенного фольклора)

• Часть 1 /Вступление
• Часть 2. Основная часть

  Ну... в общем, ты его сразу узнаешь", —
  несколько уклончиво ответили мне соотечественники на вопрос о том,
  как отыскать здание русского посольства в дипломатическом
  районе Вашингтона. Проехав почти до конца по круто забиравшей
  в гору неширокой улице, окруженной с обоих сторон изящными
  особнячками, пестрящими разнона-циональными флагами, я вдруг обнаружила ЕГО.
  То есть, сначала я почувствовала, что сбоку за решеткой находится нечто необъятно крупное,
  высокое, светлое, напоминающее своей фундаментальностью Дворец съездов.
  Этот архитектурный представитель Родины, видимо, изначально и принципиально
  не собирался вписываться в окружающий его почти игрушечный ландшафт.
  Я улыбнулась: какое же это все-таки свое.
  И не знаю, чего было больше в той улыбке: искусствоведческой иронии
  или задорного русского удовольствия, мол, "знай наших"

  Часть 1

  Государственный гимн — это своего рода архитектурный монолит, выстроенный средствами музыкальных звуков. И от того, какой материал - мелодический, гармонический, ритмический и т.д - пошел на это строительство и каков его стиль, в большой мере зависит имидж страны. Его звуковая оболочка проникает везде, в том числе, и в те края, где до сих пор имеются смутные визуальные представления о том, что такое Россия.

  В этом смысле гимн, как жанр музыкальный, способный "жить" во времени и свободно "перемещаться" в пространстве, оказывается одним из наиболее мобильных "представителей" страны.

  Конгломерат общественных суждений на период генеральных репетиций премьерного исполнения ново-старого гимна напоминал кучу нерассортированных вещей, образовавшуюся при переезде с одной квартиры на другую. Сплошь и рядом свободно противопоставлялись мнения, отражавшие совершенно различные подходы.

  Здесь можно было наблюдать столкновение таких подходов как, го-воря условно,

  исторический (с акцентом на истории формирования, написания и смен гимнов в России, а также социального происхождения авторов гимнов),

  социологический (с акцентом на опросе общественного мнения),

  политический (толкующий о том, какую именно идеологию воплощает тот или иной гимн), а также

  искусствоведообразный (с рас-суждениями о том, какой композитор все-таки лучше: Александров или Глинка).

  ... рассмотрим с музыкально-психологической точки зрения гимн Александрова (окрещенный "Александровским") в необходимых для этого анализа сопоставлениях с гимном под названием "Глинка" то бишь укрепившимся в народе кодовым обозначением глинкинской "Патриотической песни", а также со "Славься" того же Глинки и с гимном "Боже, царя храни" А. Львова.

  Для начала попробуем собрать свои ассоциации, а именно: ощущения, внутренние представления и звуковые образы, возникающие у нас от слова "гимн".
  Многим, быть может, придут в голову такие словесные выражения этих образов, как певучесть,
  неспешность,
  свет,
  направленность вверх,
  большая территория,
  множество людей,
  четкость,
  ясность контуров внутренней "картинки".
  Возможны также историко-культурные ассоциации, например с Античностью,
  а от нее с развернутыми скульптурными торсами...
  Остальное вы легко доберете сами, создавая свой образ, в чем-то отличный, а в чем-то похожий на сделанный нами набросок. Это наше предощущение гимна как образа.
  Это то, из чего мы подсознательно исходим, воспринимая конкретное звуковое воплощение гимна как главной мелодии страны.

  Одна из особенностей гимна государственного состоит в том, что он является полномочным звуковым представителем государства как для внутригосударственного слушателя, так и для слушателя заграничного.
  Следовательно, гимн, подобно хорошему дипломату, должен обладать отменными звуковыми качествами ритуально-представительского класса, а также качествами многоаспектного коммуникативного воздействия на слушателя.

  Прежде чем мы рассмотрим, как именно названные качества гимна могут быть
  обеспечены средствами музыкального языка, обратимся, в рамках данной темы,
  к структуре человеческих потребностей, перемещаясь от некоторых более внешних параметров этой структуры к более глубинным.
  Представляется, что гимн страны должен в ощутимом виде удовлетворять таким пара-метрам человеческих потребностей, как

  1. поддержание традиции
  2. выделение из массы себе подобных
  3. инстинкт солидарности и чувство принадлежности к определенной группе людей
  4. потребность в участии, ласке
  5. чувство безопасности как базовая потребность человека

  Сделаем необходимые добавления. Не будет преувеличением сказать, что наша исконная и желаемая "имиджевая" специфика гимна отражается еще
  в таких метафорических параметрах как:
  весомость (или даже броневесомость),
  большой объем / площадь,
  мирные интенции и
  способность нации к интеллектуальному росту

  Помимо условного соответствия названным параметрам у государственного гимна как у своего рода музыкального "слогана" страны должны быть особые качества, которые можно условно сравнить с маркетинговыми качествами некоторого товара для целей внутригосударственного употребления.
  Среди них:
  а) высокая ассоциативность, то есть способность музыки (как и текста) гимна иметь множество "якорей" в жизненном опыте тех людей, которые его слушают. Оживляемые в памяти музыкой или текстом, такие якоря способны вызывать осознанные или неосознан-ные воспоминания о тех или иных значимых для человека жизненных ситуациях или со-стояниях. Важность действия якорей (как позитивных, так и, возможно негативных) со-стоит в том, что они работают наподобие извечной мечты человека — машины времени: "разбуженные" якоря позволяют почувствовать соединение времен: человек проживает прошлое (будь то свое личное или общенациональное, общекультурное и т.д.) в настоящем
  б) возможность быть цитируемым. Следовательно, так же как торговая марка, гимн сам должен быть оригиналом, то есть не являться заимствованием из другого произведения.

  Часть 2

  Очертив общие параметры, которые, как представляется, должны быть пер-воочередными в отражении их в государственном гимне, последовательно рассмотрим те-перь, как конкретно эти параметры могут воплотиться средствами музыки.

  1. Традиция и ритуал. Предполагают наличие элемента консервативности. В области му-зыкального языка стилевой эффект "строгого фрака" наилучшим образом отражается в использовании классической мажорно-минорной тональной системы с четкой и ясной ритмикой (двудольной, "шаговой", отражающей маршевые черты). Иными словами, по-лезно осознать, что написание гимна специфическими средствами современного музы-кального языка просто-напросто "этикетно" неприемлемо (попробуйте-ка сшить модерно-вый фрак хитовой расцветки и прийти в нем на прием к английской королеве...)
  2. Выделение из массы себе подобных.
     С весомостью звучания у нас, пожалуй, все в относительном порядке во всех наших гимнах. Самый простой, внешний способ создания веса — грузная, тяжелая оркестровка, наличие выделяемой группы медных духовых инструментов. Более тонкий способ создать "толстое", плотное звучание лежит в области специфического применения гармонических средств. Стараясь не утомлять неискушенного в теории музыки читателя (здесь и далее), отмечу лишь, что "Александровский" здесь лидирует по количеству используемых в нем аккордов с акустически сильным басовым тоном, сообщающим звучанию максимальную фундаментальность.
     Пространственность ("много в ней лесов, полей и рек..."). Пространство в музыке, в первую очередь, выражается широтой охвата звуковых регистров и тембровой объемно-стью звучания. В этом плане заметим, что в "Глинке" изложение достаточно компактное, практически не изменяющееся до самого конца. Так же обстоит дело и в остальных гим-нах, за исключением "Александровского", драматургия регистрового развития в котором может быть уподоблена процессу мысленного объятия постепенно раздвигающегося про-странства (вспомним технику "Захват пространства"). С каждым музыкальным предложе-нием мелодия гимна постепенно завоевывает все новую и новую звуковую высоту, доходя до самой высокого звука в припеве. Заметим, что эта высшая точка подъема оказывается хорошо психологически подготовлена: она создает эмоциональную кульминацию как раз в известной зоне "золотого сечения" (приблизительно в третьей четверти времени звучания гимна)
     Миролюбие. Этот параметр регулируется в музыке главным образом через жанровые ассоциации. Как уже было сказано, все наши гимны имеют маршевую основу. А марш, как известно, может восприниматься и как праздничное гражданское шествие, и как атри-бут военных занятий на плацу. Стало быть, важно проследить, чтобы в музыке гимна не оказалось ненарочных намеков на звучание военизированной барабанной дроби в стиле "та-ра-Рам-Пам". Которая, кстати сказать, есть и в "Глинке" и в "Славься". "Александровский" в этом смысле держится аккуратнее, ближе к хорошо сбалансирован-ному хорально спокойному "Боже, царя храни"
     Показатель "Ай-кью". Не правда ли, странна для нас сама мысль о возможности считывания некоего подобия коэффициента интеллектуального развития на материале музыки? Однако стали же сегодня привычными методики определения интеллектуальных способностей по графическим особенностям почерка, а также по речевой интонации, а также обращение и использование этих исследований в различных отраслях менеджмента? Музыкальный язык ведь так же, как и речевой и письменный, имеет свою звукогра-фическую линию, ритмические колебания, тип артикуляции и так далее.
     Например, ритмоинтонационная однообразие в музыке часто (иногда как специальное художественное средство) будет вызывать у слушателя примерно тот же набор ассоциативных реакций, что и монотонная речь... поэтому попробуем все-таки взглянуть на наши гимны и с этой сто-роны.
     
     Оставим подробный специализированный мелодико-ритмический анализ за рамками данной статьи. Поступим проще: если вы пропоете мелодии этих гимнов подряд,
     то обнаружите, что наибольшая пластика волнообразного движения мелодии с широкой ампли-тудой звуковысотных колебаний окажется в "Александровском". По параметрам соотношения четкости и плавности в артикуляции лидером также оказывается "Александровский", удачно сочетающий в себе интонации ритмического говоре-ния и распевности (об этом подробнее скажем еще ниже).
     В номинации "плотность и многоаспектность подачи информации" наилучшим критерием оценки музыкального языка послужил бы профессиональный музыкально-теоретический анализ свойств фактурного изложения (в частности, развитости самостоя-тельных музыкальных голосов), а также смен гармонический функций.
     В качестве "дайджеста" такого анализа заметим, что из всех гимнов самостоятельными подголосками наиболее богат "Александровский", в же остальных господствует жестко фиксированное аккордовое изложение.
     По разнообразию гармонических оборотов в гимнах к числу "лидеров" можно скорее причислить двух: "Александровского" и "Глинку". Однако повышенная частота смен гармоний в последнем способствует тому, что эти гармонии как бы проскальзывают мимо ушей нетренированных в музыкальном анализе слушателей. Для них может возникнуть эффект, аналогичный мельканию кадров на экране.
     Далее. Интеллектуальный уровень коммуникации предполагает умение эффективно обосновать и развить выраженную мысль. Развитию мысли музыкальной способствует облечение ее в ту или иную музыкальную форму, степень органичности внутреннего раз-вития которой в большой мере и определяет степень воздействия музыки на слушателя. Заметим в связи с этим, что среди традиционных музыкальных форм, используемых в названных гимнах, большинство обладает качеством внутренней замкнутости. Лишь в "Александровском" оригинально представлена идея ступенчатого продвижения внутри самой формы: оба музыкальные предложения начального раздела формы имеют гармо-ническое завершение в форме вопроса (на неустойчивой гармонии), таким образом они неизбежно и, можно сказать, желанно вливаются в устойчивость интонаций припева
     
     
  3. Принадлежность к группе. Выражается в музыке в первую очередь путем использования характерных жанрово-национальных элементов. Использование их в мелодических и гармонических оборотах характерно как для обоих "Глинкинских" гимнов, так и для "Александровского". ("Боже, царя храни" в этом смысле звучит более нейтрально-европейски, подчеркивая скорее элемент церковной хоральности, чем какую либо народ-но-национальную специфику).
     Эти "фирменные", если не сказать хрестоматийные, русские обороты известны каждому музыканту, когда-либо соприкоснувшемуся с учебной дисциплиной "гармония". Впрочем, надо сказать, что для остальных слушателей, гармонии не знающих, эти обороты интуитивно узнаются и воспринимаются не менее географически адресно. В целом, с гармоническим обеспечением "рашн стайла" можно считать, все в порядке.
     Более тонкий вопрос встает о том, как сочетать все ту же неизбежную интернационально-ритуальную маршевость с русским музыкальным стилем,
     для которого (в отличие, например, от стиля немецкого) чеканный ритм вовсе
     не является характерной чертой. Cмягчить ритмическую жесткость маршевости способен русский мелодический распев. Отсутствие же его усиливает в пении качества скандирования и вызывает ассоциации с чем-то вроде прусского парадного шага - переслушайте, в частности, "Глинку", только, справедливости ради,
     не забудьте, что сам Глинка все-таки и всего-то написал хорошую "Песнь", -
     он же не думал подавать ее на конкурс госгимнов
  4. Потребность в ласке. Легче всего музыкально удовлетворяется обращением к лирике песенного характера. Что ж делать, нам всегда хочется услышать личный мотив в общест-венном хоре. И тут "Александровский", пожалуй, обходит всех: и "Славься" — с его музы-кальной картинкой "выкриков толпы" (которые по сюжетике оперы "Жизнь за царя", из которой он происходит, оказываются вполне обоснованными), и "Глинку" — с его разуда-лыми солдатскими интонациями, и несколько отрешенного "Боже, царя храни".
     Важно, думается, учитывать, что в особые, эмоционально пиковые моменты в жизни государства лирическая гимничность способна выйти на первый план, вытеснив, казалось бы необходимую "протокольную". Удачным примером здесь может служить музыкальная PR-режиссура встречи 2000 года возле Линкольн-мемориала в Вашингтоне (уточню, что на этой встрече помимо моей, а также президентской семьи присутствовали еще несколько тысяч людей). Так вот: в момент наступления Нового года, под искры фейерверка за-звучал... вовсе не американский гимн (весьма сдержанный, на мой взгляд), а всенародно любимая американцами и тут же ими с энтузиазмом подхваченная, лирическая в своей основе песня, "America, America". Что и говорить, слышать "пенье миллионов" — впечатление неслабое. Если подумать, у нас ведь тоже есть такие песни, скажем, "Широка страна моя родная"... впрочем, опять дело стопорится из-за последующих вскоре от ее начала строк текста. Что делать, такова наша постсоветская специфика. Потому вернемся к нашим гимнам.

  5. Безопасность. Как уже было сказано, важнейший параметр, часто обеспечивающий подсознательное принятие или не-принятие чего-либо, в том числе, в области эстетических оценок. Выделим несколько первичных ощущений, входящих как составная часть в чувство, метафорически связываемое с комфортностью.
  Параметр света в музыке. Вспомним выражения "темное прошлое", "Светлое будущее". Свет ассоциируется у нас преимущественно с позитивом, темнота —
  с негативом (романтический полусвет сейчас в расчет не берется).
  За свет в музыке "главным ответственным" является мажор. Действительно, мажор, воспринимается по отношению к минору как более светлый, устойчивый и радостный, поэтому он оказывается психологически, вероятно, более желательным для гимна.
  Рассматриваемые нами гимны все звучат в мажоре, включая в себя лишь изредка мимолетные минорные обороты.
  Добавим, что несколько странно было бы слышать в качестве государственного гимна минорное "Прощание славянки"
  Параметр психологической стабильности с возможностью получения метафорического музыкального ответа "да". Средствами музыки психологическая стабильность подчеркивается прежде всего появлением устойчивой гармонии (тоники) с преобладанием ее (на акцентных долях музыкального времени)
  по отношению к неустойчиво звучащим гармониям. В этом смысле все рассматриваемые гимны в своей тональной структуре соблюдают это психологическое условие. Однако "Александровский" при этом имеет любопытные дополнительные детали, связанные с использованием психологического эффекта края - известно, что лучше всего запоминается начало и конец.
  Начальная его музыкальная деталь — наличие преднастройки на тонику в виде первого отдельно звучащего аккорда, чем придается особая торжественность. Заключительная музыкальная деталь гимна — некоторое уподобление восходящему росчерку пера — поступенный мелодический подъем к финальному звуку.
  Обе эти краевые детали способны остаться в подсознании как сильные позитивные аргументы музыкального послания страны.
  Комфортность мышечного состояния. В этом параметре чувства безопасности выделим две интересующие нас сейчас стороны.
  а) Удобство соинтонирования — важный признак, обеспечивающий необходимый "эргономический уровень" при слушании музыки гимна.
  Известно, что голосовые связки человека, слушающего музыку, совершают множество так называемых синкинетических движений, как бы следующих за изгибами мелодии. В связи с этим важным оказывается, чтобы мелодическая линия давала голосовым связкам возможность периодических расслаблений, которые создаются, в частности, легкостью опережающего узнавания будущего мелодического оборота и наличием ясных интонационных опор в самой мелодии. Что касается узнаваемости мелодии и предслышания ее интонаций, то конечно, это во многом зависит от частоты слушания. С "Александровским" пока большинство населения знакомо лучше (в музыкальных школах многие дети до сих пор запоминают музыкальный интервал кварты по началу этого гимна). Обратим внимание и на другое: несмотря на свой достаточно сложный мелодический профиль, "Александровский" имеет скрытую стержневую линию мелодии: прислушайтесь к последованию звуков на акцентных слога текста. Это плавное движение оказывается, в частности, средством, значительно облегчающим интонирование и соинтонирование ме-лодии гимна. Заметим, что мелодика "Глинки", на самом деле не более сложная, чем "Александровская", однако подобной стержневой линии не содержащая, воспринимается народом, судя по социологическим опросам, как более трудная для запоминания;
  б) Мышечный тонус — следующий безусловный физиологический симптом, по кото-рому мы можем судить о подлинности той или иной позитивной эмоциональной реакции. Приведем примеры: в самом деле, трудно ликовать, устало поникнув головой, трудно также радоваться "сквозь зубы", преодолевая мышечную зажатость. Основной тонизирующий эффект в "Александровский" привносит ритмический рису-нок, в котором выделяются такие типичные черты как несколько заостренный (так назы-ваемый пунктирный) ритм и активный ямбический склад музыкальной фразы. В качестве мелодического стимула действуют также восходящие призывные интонации. Отметим, что спектр стимуляционного воздействия "Глинки" оказывается менее ши-рок, в частности, в силу отсутствия в ритмической структуре этого гимна принципа ям-бичности. Еще меньше стимульного ритмического эффекта в "Славься", где сама рит-мическая формула не слишком динамична, и к тому же достаточно однообразно повторя-ется на протяжении всего музыкального построения. В ритмике "Боже, царя храни", как уже упоминалось, преобладает скорее релаксационное начало, тонизирующие элементы здесь не имеют первостепенного значения.
  Свобода дыхания. Известно, что от того, как берется дыхание при пении, зависит не только качество интонирования, но также и соматическая реакция человека на интонируемую музыку. Неритмичные и частые смены дыхания могут привести к возникновению чувства неуверенности, нервозности и даже к головокружению. Если ритм нашего шага соотносится с ритмической длительностью четверти
  (то есть, как в марше), то естественный ритм нашего дыхания в среднем соотносится с последованием более крупных музы-кальных длительностей, называемых половинными. В этой связи важно учитывать фактор гармонической пульсации в каждом из гимнов.
  "Глинкинские" гимны с их частой сменой гармонии способны "взвести" организм, за-ставляя его дышать чаще (вспомним, что мы склонны инстинктивно подстраиваться в такт воспринимаемой музыке). Царский гимн, наоборот, способен вызвать замедленное дыхание (там весьма низкая частота смен гармонии в такте). "Александровский" гимн четко выдает нам основную смену гармонических "событий" в среднем раз в полтакта, то есть по тем самым, наиболее комфортным для нашего дыхания, половинным длительностям.
  Если же прибавить к этому, что, как известно, подстройка по ритму дыхания является одним из наиболее мощных факторов объединения людей, то останется лишь задуматься, что будет происходить, когда множество людей периодически, в одно и то же время, в значимых моментах жизни страны, слушая гимн, будут подстраиваются друг к другу по дыханию?
  Может, наивно будет сказано... однако, не выиграет ли от этого страна, пусть хоть немно-го?

  На этом месте мне захотелось еще раз напомнить читателю, что речь в проводимом анализе вовсе не сводится к тому, что одно музыкальное произведение оказывается лучше или хуже другого и что для оптимального воздействия музыки на людей больше подходит такой-то ритм или такая-то мелодическая линия. Упаси нас, господи, от выстраивания произведений искусства в затылок, а заодно и от поиска нужнейшего среди видов ис-кусств. Не об этом, конечно, речь. Как фрак — не только и не столько одежда, так и гимн — не только и не столько песня (со словами или без). Гимн — это народная надежда на продуктивную связь времен и поколений.

  Поговорим поэтому еще о якорях. Сначала о вещах всем очевидных.
  Для большинства ныне живущих "Александровский" гимн имеет крепкие мультисенсорные "склейки" с ярко запечатленными в нашей памяти зрительными образами: с запуском новой космической ракеты, с нашими спортсменами, побеждавшими в международных состязаниях... приме-ры многочисленны.
  А еще это склейки с боем праздничных курантов на Новый год (под аккомпанемент рюмочного звона) и с тем наивно-радостным чувством радио-телевизионного единения со всей страной, когда все - ну, представляете, все!- слушают гимн. А еще многие из нас слушали гимн, наверное, так же, как смотрели старые фильмы нашего кино, с подчас нелепыми (или политически тенденциозными) сюжетами, но с за-мечательными актерами, которые заражали и творчески подпитывали нас своей интонацией, улыбкой и искренней верой в лучшее будущее.

  Впрочем, конечно, якоря и триггеры могут быть разными. На то и различие личных судеб в одном обществе. Конечно, можно спорить о той или иной политической подоплеке гимна — так же как можно было в период нашего демократического тинэйджерства с запальчивостью рассуждать в рубрике "Киноправда?" о том, какие сюжетные искажения были свойственны советскому кинематографу, оставляя почти без внимания артистический уровень воплощения той или иной идеи.

  И сегодня вновь мы имеем дело с той же самой тенденцией: упорной апелляцией к явно констатируемому смыслу (выраженному в словах или в сюжете), то есть к торчащей на поверхности верхушке айсберга, и почти полным отказом заглянуть внутрь, чтобы посмотреть на то, какое же глубинное воздействие, свое собственное воздействие способны оказать произведения искусства — сами по себе.

  Суммируем в связи с этим некоторые данные из рамки сбора информации:
  Настоящая ситуация. Понятно, что для анализа глубинной структуры музыкального высказывания, одних политических амбиций маловато.
  Желаемая ситуация. Нужны специальные знания, которые откуда-то надо добывать, поскольку они лежат на стуке различных гуманитарных наук.
  Ресурсы. Есть у нас и тончайшие искусствоведы, и глубоко эрудированные психологи,
  и талантливые маркетологи... И заметно выросший за последние несколько лет
  (и количественно и качественно) класс НЛП-специалистов.
  Главное из последовательности шагов — взглянуть бы этим специалистам друг на друга без чувства цеховой настороженности (а то и взаимного отвращения)...
  Эффекты. И тогда окажется, что "высокое искусство" не есть нечто "заоблачно высокое" —
  на что уж проще не обращать внимания, чем безуспешно пытаться вникать в него —
  а вещь очень даже полезная для умелого и бережного его применения в условиях рыночной экономики.
  И маркетинг тогда, скорее всего, перестанет пугать академических ученых своим "голым практицизмом".
  И слово "воздействие"(художественное, психологическое) перестанет, наконец, восприниматься нашим народом — съевшим, конечно, на том свой пуд соли—
  как непременное одурачивание, как то, чего надо всемерно опасаться, с чем надо по мере сил бороться.

  А что до гимна, то пусть он будет как здание нашего посольства — масштабным и представительным. Главное, чтобы нам в этом здании стало бы тепло и надежно